В инвалидную коляску Наталья усаживает своего сына Захара крайне редко - разве что продемонстрировать, насколько эта коляска ему не подходит. У пятилетнего ребёнка врождённые недуги - ДЦП и эпилепсия, проблемы с позвоночником. Захар даже голову сам держит с большим трудом, не говоря уже о самостоятельном передвижении. В конце 2011 года органы соцзащиты выдали семье инвалидную коляску. Но она не то, что облегчила Филогиным жизнь - напротив, добавила нервотрёпки и переживаний .
"Крепления здесь не фиксируются, если я повезу его с какого-то бордюра, то он может даже упасть, здесь нет никаких замков. Точно также и спинка тоже", - рассказывает Наталья Филогина, мама ребёнка-инвалида.
Сидеть ребёнку в коляске жёстко, край сиденья впивается в голени, удерживающий обдуктор давит на гениталии, голова не закреплена. Она не помогает реабилитироваться, говорит женщина, более того - травмоопасна. Наталья обратилась в соцзащиту с просьбой поменять техническое средство реабилитации на более подходящее.
"Сегодня, к сожалению, мы не можем этого сделать, потому что представленная коляска соответствует тем параметрам, которая обозначена в индивидуальной программе реабилитации. Мы - исполнители", - поясняет Людмила Ризман, заместитель начальника управления.
Индивидуальную программу, на которую ссылается соцзащита, составляет служба МСЭ (медико-социальная экспертиза) на основе показаний врачей. После медосмотра невролог в перечне рекомендаций вписал выдачу инвалидной коляски. Но никаких конкретных параметров врач не указывал - в его задачи это не входит.
"Мы не указываем ни фирму, ни удобство коляски, у нас нигде это не написано. Какой есть приказ, мы просто переписываем "коляска прогулочная для детей с ДЦП" или "коляска комнатная с электроприводом для детей с ДЦП. Вот всё, никаких других формулировок мы не приписываем", - поясняет Светлана Салтыкова, невролог ДГБ.
Врач прописал, МСЭ внесла в индивидуальную программу реабилитации. Указала рост и вес ребёнка, а также ширину сидения. И всё. Других параметров, как длина бедра, необходимость удерживающего устройства для головы, спинку с углублением для искривлённого позвоночника - ничего этого МСЭ не учитывают. Об индивидуальности здесь речи не идёт.
"... Антропометрические данные инвалида, модель, технические характеристики и сроки замены ТСР [технического средства реабилитации] не указываются [...] Выдача заключения на соответствие или несоответствие кресла-коляски индивидуальным параметрам ребёнка-инвалида не входит в компетенцию учреждения медико-социальной экспертизы", - из письма Л. Г. Гаркуша, главного эксперта по медико-социальной экспертизе.
И вот так уже 3 года все инстанции открещиваются от ребёнка-инвалида, ссылаясь на то, что определять параметры коляски не в их компетенции.
- Да сколько я могу ваши пороги обивать? Я ребёнку столько времени не уделяю, сколько я бегаю по вашим кабинетам, прошу, умоляю, замените, замените. Я обратилась в прокуратуру.
Результаты проверки прокуратура пообещала нам озвучить в ближайшие дни. Тем временем Наталья Филогина собирает бумаги в суд. Коляска продолжает пылиться в углу.
- Поэтому мы его и на ручках, как маленького. Да, сына? Маленький. Любименький. Да?
"Крепления здесь не фиксируются, если я повезу его с какого-то бордюра, то он может даже упасть, здесь нет никаких замков. Точно также и спинка тоже", - рассказывает Наталья Филогина, мама ребёнка-инвалида.
Сидеть ребёнку в коляске жёстко, край сиденья впивается в голени, удерживающий обдуктор давит на гениталии, голова не закреплена. Она не помогает реабилитироваться, говорит женщина, более того - травмоопасна. Наталья обратилась в соцзащиту с просьбой поменять техническое средство реабилитации на более подходящее.
"Сегодня, к сожалению, мы не можем этого сделать, потому что представленная коляска соответствует тем параметрам, которая обозначена в индивидуальной программе реабилитации. Мы - исполнители", - поясняет Людмила Ризман, заместитель начальника управления.
Индивидуальную программу, на которую ссылается соцзащита, составляет служба МСЭ (медико-социальная экспертиза) на основе показаний врачей. После медосмотра невролог в перечне рекомендаций вписал выдачу инвалидной коляски. Но никаких конкретных параметров врач не указывал - в его задачи это не входит.
"Мы не указываем ни фирму, ни удобство коляски, у нас нигде это не написано. Какой есть приказ, мы просто переписываем "коляска прогулочная для детей с ДЦП" или "коляска комнатная с электроприводом для детей с ДЦП. Вот всё, никаких других формулировок мы не приписываем", - поясняет Светлана Салтыкова, невролог ДГБ.
Врач прописал, МСЭ внесла в индивидуальную программу реабилитации. Указала рост и вес ребёнка, а также ширину сидения. И всё. Других параметров, как длина бедра, необходимость удерживающего устройства для головы, спинку с углублением для искривлённого позвоночника - ничего этого МСЭ не учитывают. Об индивидуальности здесь речи не идёт.
"... Антропометрические данные инвалида, модель, технические характеристики и сроки замены ТСР [технического средства реабилитации] не указываются [...] Выдача заключения на соответствие или несоответствие кресла-коляски индивидуальным параметрам ребёнка-инвалида не входит в компетенцию учреждения медико-социальной экспертизы", - из письма Л. Г. Гаркуша, главного эксперта по медико-социальной экспертизе.
И вот так уже 3 года все инстанции открещиваются от ребёнка-инвалида, ссылаясь на то, что определять параметры коляски не в их компетенции.
- Да сколько я могу ваши пороги обивать? Я ребёнку столько времени не уделяю, сколько я бегаю по вашим кабинетам, прошу, умоляю, замените, замените. Я обратилась в прокуратуру.
Результаты проверки прокуратура пообещала нам озвучить в ближайшие дни. Тем временем Наталья Филогина собирает бумаги в суд. Коляска продолжает пылиться в углу.
- Поэтому мы его и на ручках, как маленького. Да, сына? Маленький. Любименький. Да?